Все ближе и ближе 14 февраля — дата радости, освобождения, свободы…
Рождаются новые поколения, все дальше и дальше уходят от нас эти знаковые числа: 1941 и 1945. Но память бьет в набат: не забывайте! И есть еще те, кто были непосредственными свидетелями этих событий — Великой Отечественной войны, унесшей миллионы и миллионы жизней…
Сегодня на страницах нашей газеты своими воспоминаниями поделилась супружеская пара — Сергей Ильич и Евгения Илларионовна Дьяконовы.
Рассказ повел глава семьи. Жили они в то время на ул. Московской. В памяти четко отпечатался въезд немцев (и итальянцев) в город. Они очень быстро освоились на чужой земле. И среди немецкого «хайль!» местные жители стали слышать «матка», «курка», «яйка».
Сергей Ильич вспоминает:
— Услышат хрюканье во дворах, куриное кудахтанье, и сразу туда. Забирали все подчистую.
А помнится вот что. С мальчишками увидели немецкую машину, накрытую брезентом. А главное, без охраны. Приоткрыли — конфеты! Схватили, что могли, — и наутек. Страшно представить последствия, если бы их увидели немцы.
Молодежи на улицах не было: все прятались в близлежащих селах и хуторах. В Киселево, Павловке… Потому как их забирали прямо на улице. Затем путь был один: на вокзал, а дальше — в Германию. Почему прятались в хуторах? Немцев там было меньше, потому и укрыться легче. И происходящие события диктовали: спрятаться — остаться в живых. А у тех, кто остался в Красном Сулине, выпытывали информацию о комсомольцах, коммунистах… Потом находили их и расстреливали.
Сталинградская битва положила начало наступлению наших войск. Сергей Ильич прекрасно помнит, как драпали, именно драпали (другого слова просто не нужно подбирать!) фашисты с нашей земли. И то, что мы видели когда-то в кадрах созданных на эту тему кинофильмов, является абсолютной правдой.
Вот что наблюдал одиннадцатилетний Сережа в Красном Сулине в морозном феврале 1943 года: немцев, закутанных в женские платки и сидевших в корытах с за-пряженными лошадьми. И это существо, сидящее в корыте, никак нельзя было назвать словом «солдат».
Три дня длилось безвластие. А потом появились красноармейцы в белых полушубках и на красивых конях (у немцев порода лошадей была тяжеловесная, грубоватая). Это была конная разведка. Военные расспрашивали про обстановку в городе. А через день — полное освобождение и постепенное восстановление власти.
И огромная радость. Свои, родные! Наши!
А вот что поведала Евгения Илларионовна о тех незабыва-емых днях.
Их семья жила на ул. Вокзальной. И первое воспоминание пятилетней Жени — это ноябрь 1941 года. Только что, в домашних условиях, появился на свет ее брат. Минуту назад его запеленали. И вдруг — воздушная тревога. Буквально через мгновение новорожденного подбросило воздушной волной. И он застрял вниз головой между стеной и спинкой кровати. А на маму упало зеркало. К счастью, оно не разбилось.
Помнит она и как в 1941-1942 годах уходили семьи с их улицы в Раково. Их обстреляли с самолета. Голова куклы, которую она держала в руке, была разбита вдребезги. Скрывались в семье Мальцевых в поселке за скалой. Эта семья укрывала еще и раненых красноармейцев.
Помнит Евгения Илларионовна и тот день, когда заметили они за рекой немцев, которые пока не начали переправляться через реку. Пользуясь этим моментом, две семьи (Мальцевых и их) успели увести раненых в степь. Что произошло с бойцами после, неизвестно.
Еще один случай произошел уже во время оккупации. В магазине продавали арбузы. Немец взял огромный арбуз и протянул его Жене.
Евгения Илларионовна вспоминает:
— Он дал и подумал, что я сейчас надорвусь. А я взяла арбуз, положила его на землю и покатила. Немец за-смеялся, а на лице отразилось: умная!
Пережила семья и такие страшные мгновения, когда узнали, что отец является коммунистом. Их держали в подвале, хотели расстрелять. Но выпал счастливый случай: в это время наши войска входили в город, и о них просто забыли.
А вот старший брат, который приписал себе возраст и ушел на фронт 17-летним, так и пропал без вести…
