Алла Григорьевна Заикина позвонила к нам в редакцию с целью публикации благодарностей. И совершенно случайно в разговоре я узнала такой факт ее биографии, который заставил замереть и сердце, и душу. Спросила ее, рассказывала ли она кому-то, писал ли кто-то об этом… Ответ удивил: «Нет».
А о произошедшем с этой женщиной в далекие годы военного лихолетья не написать было просто невозможно. И вот что нам рассказала Алла Григорьевна.
Жили они тогда в совхозе им. Подтелкова Кашарского района. Папа работал зоотехником, мама свинаркой. В 1941-м отец окончил Ростовское артиллерийское училище и сразу же получил направление на службу в Ленинградский округ. И мама собирала уже вещи, чтобы последовать за мужем…
И вдруг телеграмма: «Пока приехать за вами не смогу, не могу назвать причины. Собираться не надо. Возможно, встретимся, когда дочь будет уже большой». Что испытала женщина, получив такое сообщение от мужа, когда семья уже, что называется, «на чемоданах»…
Странное, загадочное сообщение, так и оставшееся загадкой по сию пору. Но через 2-3 дня Молотов объявил о начале войны. Отец уехал в июне. А в сентябре пришло сообщение — пропал без вести.
Оставшись в совхозе, дожили до оккупации. Немцы расселились по домам. Были они и в их доме. Помнит Алла Григорьевна, как они с двоюродной сестрой притаились на печке. А немцы склонились над столом, где была разложена карта.
Надо сказать, что буквально в нескольких километрах в лесках были партизаны. И кто-то из них убил одного или двух немцев. Это мы из кинофильмов знаем, что за этим следовало: за одного-двух немцев уничтожали всю деревню. А те, кто жил в то время, испытывали это на себе. Вот и здесь последовал приказ расстрелять мирных жителей. И в семью Аллы пришел немец с автоматом. Пришел, чтобы расстрелять. Вывел во двор всех: маму, тетю, деда, бабушку, двоюродную сестру и ее, пятилетнюю.
Построил в шеренгу перед домом. Дед упал на колени, заломил руки: «Пожалей, ведь у тебя наверняка есть «киндер». Убей меня, оставь их!».
Как, каким образом они поняли друг друга?! Только здесь, видно, и перевода не нужно было с немецкого. Фриц вытащил из кармана фотокарточку, показал: «Да, есть».
Прозвучала автоматная очередь. Снег взметнулся ввысь. А когда он осел, можно было увидеть, что все лежат на земле. Немец вскинул автомат на плечо и ушел.
…Нет, не стал он убивать эту русскую семью. И, возможно, засчитался ему этот поступок по жизни. Пулеметной очередью он вспорол снег впереди. Она никого не зацепила…
Алла Григорьевна говорит, что спасло их, видимо, то, что жили они в конце поселка, вдалеке, за балкой. Немцы отступали, можно было уже наблюдать наших бойцов в маскхалатах. И не было времени разбираться, расстреляли их или нет. Шла война.
…Недавно звонила двоюродная сестра Аллы Григорьевны. Они вспоминали и плакали.
Лидия Егорова.
