Всё, что описано в этом рассказе, основано на реальных событиях, но есть и художественный вымысел.
Много лет я руковожу работой школьного музея. Веду документацию, собираю краеведческий материал, провожу экскурсии для учащихся и гостей.
Сегодня у меня необычные гости. Мужчина лет пятидесяти, высокий, с военной выправкой, слегка прихрамывающий, и его супруга, миловидная пухленькая блондинка. Семейная чета Владимир Иванович и Светлана Ивановна. Когда-то они жили в нашем селе, учились в этой школе в одном классе. Владимир Иванович выбрал стезю военного, и, поженившись, они покинули родное село.
Приехали они издалека на традиционный вечер встречи выпускников. Сегодня, оказывается, круглая дата — сорок лет, как они закончили школу. Директор школы, воспользовавшись моей задержкой на работе, попросил провести для них экскурсию в зале боевой славы.
Супруги ходили за мной, внимательно слушали рассказ о земляках — ветеранах Великой Отечественной войны, воинах-афганцах, с интересом рассматривали оружие и награды, фотографии и документы.
Перед одной из витрин я заметила их легкое волнение. Владимир Иванович слегка побледнел и низко наклонился над стеклом. Светлана Ивановна положила руку на плечо супруга.
— Это он? — тихо спросила она у мужа.
— Да, без сомнения, — ответил он супруге.
Под стеклом лежал простой солдатский кисет. Очень старый, потертый, сшитый несколько десятков лет назад вручную из красного шелка с вышитой золотыми нитями красноармейской звездой. Он всегда привлекал внимание посетителей. Мы боялись брать кисет в руки — таким ветхим он казался.
Информации об этой вещи не было. Кто и когда передал кисет музею, какую тайну хранит он в себе? Обычно я обходилась стандартными фразами о том, как в годы войны многие девушки по всей стране шили вот такие мешочки, украшали вышивкой на свой вкус, наполняли их табаком и отправляли солдатам на фронт. Как приятно было получить из тыла теплый, душевный подарок! Вязаные теплые носки или рукавицы, да мало ли… А если еще и с письмом от той самой девушки? Каждый в то тяжелое время вносил свою посильную лепту в дело Победы. Надо ли говорить, какое впечатление производил мой рассказ на слушателей? Никто никогда не спрашивал о кисете до сегодняшнего дня. И когда я честно ответила, что мне не известно о нем ничего, Владимир Иванович поведал интересную историю.
— Этот кисет принадлежал моему отцу, ветерану Великой Отечественной войны. В 1943 году ему исполнилось шестнадцать лет. Наши войска к тому времени гнали фашистов с русской земли. Отец работал на восстановлении угольной шахты. Труд был тяжелый, иногда по колено, а то и по пояс в воде, под землей. Он никогда не жаловался, но, как и все мальчишки того времени, отец мечтал воевать, бить врага. Три раза он сбегал на фронт. Его ловили солдаты НКВД и возвращали домой. В последний раз предупредили, что если еще раз поймают, отправят в лагеря на Колыму. Но он все равно сбежал в четвертый раз. Наших он догнал уже на Днепре. Прибавил себе год — в семнадцать лет на фронт брали. Юркий, смекалистый парнишка, он понравился разведчикам, и они взяли его под свое крыло.
Удивительно, но небольшой стенд с фотографиями, наградами этого человека, исследовательская работа о его героическом пути у нас были, и я рассказывала о нем ученикам во время школьных экскурсий. Но вот то, что кисет принадлежал именно ему, не знал никто.
— Так вот, — продолжил мой гость. — При разборе очередной солдатской посылки из тыла этот кисет достался моему отцу. К подарку прилагалось письмо от девушки из далекого города. Он написал ей ответ с фронта. Она ответила. Завязалась переписка. Победу отец встретил в Варшаве. Но домой вернуться сразу после победы не смог. Их гвардейский полк секретно погрузили в вагоны и отправили на восток. Он проехал через всю страну. Мимо своего родного дома и мимо города, где жила девушка. Но так было надо, так того требовал долг солдата — выполнять приказы, защищать Родину. Так что да, степи Маньчжурии ему тоже пришлось пройти в том знаменитом марш-броске. Он часто вспоминал и рассказывал, как несколько дней их кормили вареной бараниной без соли, без хлеба. С тех пор он не ел это мясо ни в каком виде, даже запах не переносил. Но японцев мы победили, и война наконец-то закончилась. А отцу исполнилось 18 лет, и он остался на срочной службе в Порт-Артуре. Все эти годы отец хранил девичий подарок и писал ей письма. Отслужив срочную службу, он поехал прямо к невесте, ждавшей его столько лет. В родное село отец вернулся с молодой женой. Потом родились я и моя сестра. Вот так кисет связал наших отца и мать, — улыбнулся Владимир Иванович.
— Какая интересная история и сакральная реликвия. Такие вещи обычно хранят в семье. Как он попал в наш музей? — поинтересовалась я.
— Племянник, наверное, принес за пятерку по истории, — ответила Светлана Ивановна. — Не ценят дети нашу историю.
— Почему сразу не ценят? — не согласилась я с утверждением женщины. — Ценят и, смею утверждать, интересуются, знают и уважают. Когда я слышу стенания по потерянному поколению в нулевых или девяностых, я не согласна. Наш музей работает не один десяток лет. Через него прошли несколько поколений нашего села. И раньше, и сейчас я вижу, как внимательно слушают меня ребята на экскурсиях, как ответственно готовят свои выступления. Радуются, когда находят фамилии и имена родственников на музейных стендах, как горят их глаза, когда они рассказывают истории о дедушках и бабушках. А равнодушные… так они в любом поколении… Давайте верну вам кисет? — предложила я гостям.
— Нет, нет, пусть уже тут будет. Мы будем спокойны, что он в надежных руках, — отказались супруги, — мы будем гордиться, что кисет находится в таком замечательном музее и приносит пользу людям.
Ирина Тимофеенко-Бахтина.
