Как же быстро, неумолимо летит время! Но память на такие события, как чернобыльская авария, остра. Тридцать пять лет прошло, а как будто вчера все это было. Слишком большой негативный шлейф оставили эти события… Но жизнь продолжается. Правда, не у всех. Поэтому первый мой вопрос председателю Красносулинского отделения Союза «Чернобыль» Евгению Шержукову о составе чернобыльского братства на сегодняшний день…
— Евгений Валерьянович, сколько чернобыльцев было вначале? Ведь помнится время, когда еще не было так много умерших. Но Рубикон перейден, и перевес в эту печальную сторону отмечается уже давно. Каково это соотношение сегодня?
— Изначально было 225 человек. Но кто-то приезжал, кто-то уезжал. Было территориальное присоединение с чернобыльцами. На сегодня цифры таковы: умерли 144 человека, в живых – 89. И это очень грустное соотношение.
— Не могу не спросить. Недавно промелькнула информация, что Собянин издал постановление о выдаче к этой памятной дате московским чернобыльцам по 10 тыс. рублей. А что наша область?
— От области ничего. Но вот администрация района нам всегда помогает. Никогда не отказывает. За что ей в лице Главы Администрации Н.А. Альшенко огромная благодарность.
Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех работников отдела культуры и искусства за оказываемую нам поддержку во всех проводимых мероприятиях. А также вашу газету «Красносулинский вестник» за то, что не забываете, ежегодно пишете о нас, посвящая теме чернобыльцев целые страницы.
— Как обстоят дела с лечебным процессом?
— В связи с пандемией тяжелее. Реабилитационный центр в Шахтах работу свою не прекращал, просто вводил ограничения. Так, необходимо было предоставить отрицательный результат по ПЦР. Но сами люди побаиваются туда ехать: скученность, закрытое помещение. И плюс резкое сокращение времени пребывания с 21 дня до 10. В первые три дня в центре необходимо пройти всех врачей, получить назначения — устанешь от всего этого.
А на саму реабилитацию остается неделя. И это уже не реабилитация. Особенно непросто это тем, кто попадает туда в первый раз. Это лечебное заведение было очень хорошим. Сейчас все нивелируется. Чернобыльцы перестали ездить и в санатории, так как там резко сократилось количество процедур. Поездка туда просто теряет смысл. Да и путевок нет.
До монетизации можно было при отказе от санатория получить реальную, ощутимую компенсацию. Сейчас компенсация практически нулевая.
— Евгений Валерьянович, а собирались ли вы в пандемию?
— В самом начале нет. Союз «Чернобыль» возобновил свою работу с февраля этого года. Но созванивались, конечно, с января – активнее.
— Помните, в прошлую нашу беседу вы говорили, что ужесточили требования к получению выплат вдовам чернобыльцев…
— Да. Если раньше после смерти инвалида вдова получала половину суммы регресса, которую получал муж, то сейчас она получает половину суммы от компенсации за потерю здоровья по постановлению правительства на соответствующий год. Она каждый год разная.
В этом году – 12 тысяч. Значит, вдове – 6. И это в несколько раз меньше, чем раньше. И прибавился такой негативный нюанс: теперь вдове через суд необходимо доказывать, что она нуждается, что она была иждивенкой.
— Евгений Валерьянович, сейчас, по прошествии стольких лет, какие воспоминания о Чернобыле?
— Признаюсь, что сейчас, когда показывают по телевидению фильмы о Чернобыле, видеть это все тяжелее и тяжелее. Множатся болезни, уже нет тех, кто побывал в этом пекле. А ведь многие чернобыльцы годами не выходят из квартир! Они в лежачем положении. И, бывает, когда хороним человека, на вопрос: «А сколько ему было лет?» вполне можно ответить: «Умер давно, просто сейчас похоронили».
— Можно в этом случае говорить о том, что дозы были получены разные? Кому-то досталось больше, кому-то меньше…
— Мне кажется, что не только в этом дело. Смотришь, чернобылец по возрасту еще не стар, а болеет тяжелее, чем тот, кто гораздо старше. И здесь крепость организма человека, данная еще при рождении, играет не последнюю роль.
— Евгений Валерьянович, спасибо за интервью. Здоровья вам и всем чернобыльцам! И крепости, начиная с крепости духа…
Лидия Егорова. Фото автора.
